kalbit07

Загадочная кончина
Источник
Смерть великого русского мыслителя, психолога и психиатра, физиолога и невропатолога академика Владимира Михайловича Бехтерева окружена покровом тайны, подозрений и слухов. Спустя 20 лет его ученик член-корреспондент АН СССР В.П. Осипов, посвятив статью прискорбной дате («25 декабря 1927 г. столичные газеты принесли неожиданное и печальное известие...»), ни словом не обмолвился о причине смерти. Еще через 10 лет другой ученик — профессор В. Н.Мясищев лишь упомянул, что учитель умер «в полном расцвете сил». И вновь- ничего о самой причине. Странно, не правда ли?

В обстоятельной работе Игоря Губермана «Бехтерев: страницы жизни» написано: «В этот свой приезд в Москву он был так оживлен и деятелен, столькими идеями делился со множеством людей, не зная, что уже завещает им эти мысли, будто и не было ему полных семидесяти лет». Действительно — крепкий, могучий, активнейший человек... «Бехтерев умер неожиданно и быстро. Настолько неожиданно и быстро (отравился консервами поздно вечером, а ночью его уже не стало), что возникла легенда: будто кто-то отравил его специально ради неразглашения тайны диагноза, поставленного им на приеме. Эта легенда оказалась чрезвычайно живучей, несмотря на полное отсутствие подтверждений».

За последние годы не раз громогласно и безапелляционно звучало то, что Губерман назвал легендой. И уточнялось: пациентом был Сталин, а диагноз — «параноик». Но не было ли это одной из форм борьбы со сталинизмом в период «перестройки и гласности»? Против нее выступил, помнится, кто-то из ученых, напоминавший, что врач старой выучки и высочайшего уровня уже по нравственным соображениям не мог так поступить со своим пациентом. Ведь дать столь скоропалительное заключение после недолгой аудиенции было бы полнейшим легкомыслием. Да и кто бы посмел направить психиатра для обследования генсека? К тому же каких-либо признаков тяжкого душевного недуга у сравнительно молодого, энергичного будущего вождя вовсе не наблюдалось.

При случае я спросил Игоря, с которым давно знаком, не покривил ли он душой, не побаивался ли каких-либо сталинистов, развенчивая легенду о причине смерти Бехтерева? Он ответил:
— Я действительно так думаю.
— Но ведь отравили же?
— Не уверен.
Слово за слово, припомнив некоторые факты, мы обнаружили несколько неожиданную, но вполне вероятную версию убийства.

Тайна мозга великого вождя

В 1918 году советское правительство поддержало инициативу Бехтерева, учредив Институт мозга и выделив для него два больших здания в Петрограде. Владимир Михайлович использовал все возможности для изучения «вместилища интеллекта» выдающихся людей. Без лишней деликатности он писал: «Почти каждый месяц приносит нам вести о смерти того или другого выдающегося деятеля, тленные останки которого опускаются в могилу. Со смертью великих людей их мозги вместе с телами опускаются в ту же могилу для тления и поедания червями. Не правильнее ли было, чтобы наука имела на мозги великих людей свои права...»

Он упомянул Менделеева, Кустодиева, Васнецова, Блока, Есенина... Однако ни словом не обмолвился о Ленине. А ведь его мозг Бехтереву довелось обследовать.

Чем объяснить невнимание великого ученого к знаменитому современнику? По политическим мотивам этого быть не могло; Бехтерев признал советскую власть и даже посвятил ей строфу:
И пусть на месте масс порабощенных В веках живет и крепнет и цветет Союз всех стран объединенных, Забывших старый, тяжкий гнет!
И тут вспоминается одно из направлений научной деятельности Бехтерева. «К числу... открытых им форм нервных заболеваний,— писал В.П. Осипов,— относятся: сифилитический рассеянный склероз, существование которого подтвердилось патологоанатомическими вскрытиями...»

Судя по косвенным данным и отдельным симптомам, а также сведениям некоторых людей, заслуживающих доверия, это имеет отношение к болезни и смерти Ленина. Правда, сравнительно недавно профессор В. Шкловский назвал такую версию абсурдной, считая, что налицо были последствия перенесенных инсультов. Тем не менее вряд ли можно напрочь исключить упомянутую болезнь («это не позор, а несчастье»,— говорили о ней), ведущую к прогрессивному параличу, психическим аномалиям, а то и к безумию. Страшная трагедия для человека, понимающего свою обреченность.

Бехтерев не имел права разглашать врачебную тайну (снова оговорюсь: если она была). Однако он мог поделиться ею с близкими людьми, кто-то из них проговорился, и судьба ученого была решена...
Нетрудно заметить, что и этот вариант объяснения смерти Бехтерева не выглядит убедительнее, чем два предыдущих (случайное отравление или диагноз, данный Сталину). Вот почему я осмеливаюсь поведать об одном разговоре, происходившем 15 лет назад. Моим собеседником был талантливый популяризатор науки Глеб Борисович Анфилов. Мы беседовали с глазу на глаз у меня дома за бутылкой доброго вина. То, что он мне рассказал, показалось мне тогда чистой фантастикой.

Четвертый вариант

— Вы с Игорем нечто упустили. Утверждаю: это и есть самое главное Не спрашивай, откуда я кое-что узнал, а о чем догадался. Вообще, разговор, сам понимаешь, не для печати. Времена новые, а люди-то старые Не будем повторять ошибку Бехтерева.
— В чем же его ошибка?
— Наговорил лишнее. А главное — в секретном оружии, которое он создал себе же на погибель. Теперь смекай. Ты недавно достал его «Коллективную рефлексологию», читал «Внушение и его роль в общественной жизни». Верно? Есть у тебя книжка Леонида Леонидовича Васильева «Внушение на расстоянии». Ты интересовался гипнозом и знаешь об опытах Сергея Яковлевича Турлыгина. Я уж не говорю о прошумевшей «Биологической радиосвязи» Бернарда Бернардовича Кажин- ского... Попробуй совместить эти работы с главной идеей и некоторыми героями известного романа Александра Беляева «Властелин мира».
— Его-то я и не читал.
— Тем более... Так вот, там главный герой — Качинский. Улавливаешь? Он же — Кажинский. А Дутов, укротитель львов, как ты догадываешься, знаменитый дрессировщик Дуров. Кстати, есть еще Рудольф Готлиб — Адольф Гитлер... Ну, это — детали. Самое главное, о чем проговорился Беляев,— психологическое оружие.
— Фантастическое?
— Не торопись. Неужели тебе никогда не казалась странной необычайно быстрая популярность Сталина, распространявшаяся как эпидемия?
Примерно в то же время народ с другими традициями, с другим национальным характером точно так же поддался массовому психозу, будто с ума съехали со своим фюрером. Нормальные люди превращались в тупое, послушное стадо. А начиналось все с опытов над животными, проведенными Бехтеревым вместе с Дуровым.
— Это же было просто выполнение мысленных заданий.
— Просто? Да в том-то и дело, что самое трудное — передача осмысленных, рассудочных сигналов. Так и пытались обычно сделать. А еще искали какую-то определенную радиоволну, которая «заведует» трансляцией мыслей. Вот и попадали пальцем в небо. То серия точных угадываний, то «полные фиаски». Наука не признает опыты, которые невозможно воспроизводить в первобытном виде. Хотя Бехтерев с этим предрассудком не считался. Но поначалу его мало интересовала техническая сторона проблемы. Вдобавок он не сразу догадался объединить несколько направлений исследований. Только, если не ошибаюсь, в 25-м году провел — без огласки, хотя извещать о своих новых результатах очень любил,— первые опыты по коллективному внушению эмоций на расстоянии. Понятно? Коллективное! Внушение! Эмоций! На расстояние! Гениальное открытие.
— Что уж тут такого особенного? Подумаешь, бином Ньютона.
— Подумаешь, да не придумаешь. Бехтерев первым осуществил соединение идей, которое до сих пор остается почти никем не понятым. Сам посуди. В коллективе, как он установил раньше, происходит усиление эффекта внушения. Наиболее успешно осуществляется воздействие на эмоции. И понятно: они хранятся в глубинах подсознания, закодированы на генетическом уровне; у всех, в принципе, более или менее одинаковы... А Беляев был знаком с Кажинским...
— При чем здесь Беляев?
— Не доходит, сочувствую... Тогда вникай. Беляев поначалу придумал повесть о «читателе чужих мыслей». Под влиянием опытов Кажинского. Там у него военный шпионаж, естественно, буржуев против радостных пролетариев, забивание мозгов обывателей глупыми мыслями... как будто без этого там что-то другое водится. Так вот, с такой задумкой пришел он к Бехтереву. В разговоре воспринял от Бехтерева идею об эмоциональном управлении толпой. А ему, в свою очередь, заронил рациональное зерно о технических усилителях мысленных сигналов. Так уж совпало, что в ту пору у Бехтерева появилась возможность оперативно отрабатывать это направление исследований при участии Госу- дарственного экспериментального электротехнического института. Верней, двух его инженеров — Астафьева и Аренсберга... Кстати, с одним из них я познакомился, когда работал над своей книгой «Физика и музыка». Так вот, была, как удалось мне выяснить... учти, сообщаю тебе едва слышным шепотом, ...еще одна личность, из разряда таинственных. Назовем его — Некто... из немцев, толковый инженер, сотрудник бехтеревского института, друг старшего брата Кажинского — Казимира.
— Это что, Штирлиц какой-нибудь?
— Пожалуй. Он бывал в командировках в Германии. Тогда, если помнишь, она оставалась нашим заклятым другом, даже моды у нее перенимали, не говоря уж о технике. Этот Некто привозил оттуда первоклассную радиоаппаратуру — якобы для медицинских экспериментов, а в действительности для вооружения нашей доблестной Красной Армии и НКВД. По-видимому, немцев всерьез интересовали наши опыты мыслепередачи. Потому, видно, он тесно сдружился с Кажинским. Вот в такую унавоженную шпионажем почву упали идеи Бехтерева. Неудивительно, что плоды появились быстро. Да ведь и работали талантливые энтузиасты. К ним, между прочим, примыкал время от времени Чижевский... Да-да, Александр Леонидович. Под предлогом государственной безопасности работы были засекречены, но не наглухо, а так, для порядка. Тогда еще секретомания не приняла параноидальной формы, да и мало кто верил в успешный финал и практическое использование этих результатов, поначалу весьма скромных и спорных. И правильно думали.
— Значит, все-таки ничего не получилось?
— А ты как предполагал? Я же сразу сказал, что передача мысли от мозга к мозгу —дело чрезвычайно трудное и ненадежное.
— Чего же ты мне тогда голову морочил?
— Ошибаешься! Теперь мы подошли к самому что ни на есть ужасному или даже, пожалуй, смертельному секрету. Фамилий называть не стану, они уже прозвучали. Короче, с тремя из тех, кого я называл, посчастливилось мне... нет, даже с четырьмя, включая Александра Леонидовича, подробненько беседовать. Конечно, ничего напря
мую они не сказали. Но у меня в результате сложилась, скажем так, фантастическая версия. В их группе быстро определились два направления исследований. Одно — передача мыслей на расстояние — телепатическое. Тут первую скрипку играл Кажинский. Определенных успехов добились, хотя преимущественно — по трансляции эмоциональных состояний. Другое направление курировал Некто. Они, не мудрствуя лукаво, использовали для внушения обычную радиосеть или микрофоны. Выявили комплексные радиосигналы определенного ритма, вызывающие у слушателей легкое гипнотическое состояние, благоприятствующее повышенной внушаемости. Сначала на них реагируют немногие, самые податливые. А дальше сравнительно быстро распространяется процесс взаимной индукции, характерный для толпы. Нечто подобное самовнушению. Люди становятся воистину завороженными. Как писал Бехтерев — гипнотическое очарование. Через некоторое время характер этих скрытых сигналов менялся таким образом, чтобы внушенные идеи закреплялись в подсознании. Сходным образом, но уже позже, тот же метод использовался в звуковом кино.
— Так какое же это оружие?
— Идеологическое, вестимо. Внутреннего пользования. Оригинальная разновидность. Обычное оружие направлено на подавление и дезорганизацию неприятеля. А это — организует, мобилизует, направляет и вдохновляет своих. Скажем так: это оружие для покорения собственного народа. Оно создает не только послушные толпы, но и безумно — именно безумно! — обожаемого вождя... О таком применении Бехтерев сначала и не подумал. Но уже с первыми успехами кое-кто из его сотрудников, и одновременно секретных агентов, доложил в компетентные органы. В идеологическом аппарате, правда, был тогда существенный разброд. Но и там объявились свои новаторы социальной психологии, например, Войтоловский и Рейснер. Они усвоили некоторые идеи Бехтерева и сразу же всерьез восприняли открывшиеся перед социализмом возможности. Некто оказался шустрым посредником между ними и экспериментаторами. У него была очень четкая программа. Он отрабатывал вариант политического использования, скажем так, трансляции внушения на коллективы. Пожалуй, на это его нацелили «хозяева» из НКВД. А в начале 1927 года Некто неожиданно пропал. По всем данным, сбежал в Германию, прихватив секрет фирмы. Сам понимаешь, Бехтерев оказался под прицелом. Вдобавок власть имущие надобности в нем уже не испытывали. Метод был отработан и опробован. Оставалось только внедрить его в жизнь. Но Владимир Михайлович, словно не понимая, чем рискует, категорически воспротивился этому. И его убрали...

— Значит, культ Сталина...
— Да. Реализация секретного оружия Бехтерева. Не менее успешная, чем в Германии.
— Но ведь у Александра Беляева, как ты сказал, речь идет о передаче мысленных сигналов.
— Конечно. Типичная деза. По- настоящему воздействовали на массы совершенно иначе. Но запомни крепенько: ничего я тебе не говорил, ничего ты не слышал. Просто, трепался по пьянке. Да и никаких конкретных сведений не упомянул, верно?

Слишком неправдоподобно, чтобы быть ложью

Рассказу Глеба я не очень-то поверил. Однако дал ему честное слово, что буду молчать. Так и делал. А Глеб через несколько месяцев после наших посиделок скоропостижно умер. Хотя был здоров и сравнительно молод. Не проговорился ли тогда он еще кому- нибудь?

Тема психологического оружия ныне стала модной. То и дело читаешь, слышишь о разных «зомби». Легкость, с какой раскрыли этот «секрет», заставляет подозревать очередную «дезу». Как во «Властелине мира» — направляют на ложный след.

Версия о секретном оружии Бехтерева многое проясняет в истории XX века. Были отдельные люди, не подпавшие под массовое внушение. Это очень похоже на исключение, подтверждающее правило. Ведь в достаточно большой аудитории всегда находятся те, кто не подвластен гипнозу. Кстати, в юности я застал Сталина живым, но не испытывал восторга перед ним. Присутствовал и на сеансах гипноза, но внушение на меня не действовало.

Конечно, в прежние века не раз возникали массовые психозы в разных странах. Культ личности — тоже явление довольно распространенное. Но представьте только: одновременно в двух соседних государствах у мало похожих народов (СССР вдобавок многонационален) стремительно укоренился культ двух диктаторов, чрезвычайно различных по манерам, характеру, интеллекту, убеждениям. И в период начала их карьеры были проведены успешные опыты коллективной рефлексологии, биологической радиосвязи, гипнотической телепатии. Причем почти все участники этих работ либо загадочно исчезли, либо подверглись репрессиям, либо были убиты. Именно с того времени, как бы под первые залпы психологического оружия, сначала в отдельных городах, а затем на обширнейших пространствах началась маниакальная эпидемия культа личности. Не слишком ли много совпадений для того, чтобы считать их случайными?